В эти тревожные времена нельзя жить сегодняшним днем. Если раньше нам трудно было оторвать взгляд от повседневности, то сейчас мы просто не можем позволить себе такой роскоши.

Недолго длилось торжество: из отличника Израиль быстро превратился в отстающего. Мы только-только вышли из «заточения», еще не успели оправиться, а кривая заболеваемости снова взмыла вверх. Вирус как будто ухмыляется над нами: «Думали, что одолели меня? Вот он я, никуда не делся».

Почему так? Страна, в целом, проявила дисциплину и ответственность, самоизолировалась, дождалась результатов. Что же случилось потом? В чем мы оплошали? Неужели дело в правительстве, таком-сяком? Или все-таки в нас самих?

О нас

Сейчас я немного сыграю на нервах — разумеется, не ради мазохизма. Просто поиск виноватых надо начинать с себя.

Нам есть в чем признаться. Ведь это мы принялись массово нарушать предписания, словно опьяненные воздухом свободы. Это мы, а не правительство, перезаражали друг друга в автобусах и поездах, на концертах и стадионах, в ночных клубах, в барах, в молитвенных помещениях… Да, это самые опасные места, опаснее школ и офисов. Хотя на самом деле мы везде «отличились».

Представьте себе, насколько снизилось бы число инфицированных, если бы каждый действительно думал не только о себе, но и о других, если бы всеми силами старался не заразить окружающих, так, словно он уже болен. И если бы родители показывали в этом пример своим детям.

Но мы так ничего и не поняли после первой волны. Мы решили, что сами знаем, как лучше. Что ж, народ, который сам знает, как лучше, принимает на себя ответственность за свою судьбу. Бессмысленно обвинять власть, не выполняя ее требований.

И пускай даже лично я «безгрешен» — что толку, если другие поступают как им вздумается? Мы все в одной лодке и платим общую цену.

О них

Теперь о власть имущих — тех, кого мы упоенно критикуем, хотя сами не можем отвечать даже за себя. Так чего же мы хотим от них? Чтобы они были лучше нас? Политики?! Они с древних времен решают свои задачи за счет народов, а не ради народов.

Политика — это инструмент элит для опосредованной власти. Даже при демократии политика обслуживает не нас, а их. Только лучше смягчает противоречия, чтобы мы чувствовали себя более-менее комфортно.

К тому же в современную эпоху правительства, по сути, ничего не решают. Они просто маневрируют в отведенных им рамках, делают «косметический ремонт», «тушат пожары», не более.

Так что прочь последние иллюзии: над нами сидят люди, жаждущие больших денег и большой власти. Их амбиции оторваны от наших интересов. И потому, полагаясь на них, мы роем себе могилу. В том числе, и в буквальном смысле. Ведь коронавирус — только часть тех грозных вызовов, которыми чреват глобальный мир.

Спасет же нас совсем другое — общность, эмпатия, участие. Кардинальная смена приоритетов, благодаря которой мы перестанем быть чужими друг другу. Новые отношения между нами.

Какие? Душевные. Я выхожу на улицу и вижу… членов семьи. Близких или далеких, но родных. Небезразличных. Я забочусь о них, они заботятся обо мне — а как же иначе? Тут даже вопросов не возникает.

Вот что надо взращивать, воспитывать, культивировать. Это же очевидно. Только так мы можем справиться с коронавирусом и его последствиями. Но сердца наши еще не приняли новую реальность, еще восстают против ее «произвола».

Мятеж

Сквозь пелену кризиса постепенно проступает главная наша беда — эпидемия эгоизма, уже дошедшего до агонии и бунтующего против любых оков. Минздрав? Он ничего не понимает! Здоровье окружающих? Какое мне дело! Мое собственное здоровье? Нет, этим вы меня не заарканите!

Под лозунгом «Долой!» таится беспредел. В Алабаме студенты устраивали вечеринки с участием инфицированных — специально чтобы заразиться коронавирусом. Первый заразившийся срывал банк.

Согласитесь, это уже не поездка в автобусе без маски. Это безрассудство лежит уровнем выше. «Сколько можно? — говорит человек. — Не хочу никого слушать, нечего меня пугать. Мне нет дела до других, до будущего. Умру, так умру. Зато успею насладиться напоследок».

Так начинается финальный всплеск эгоистической природы человека. Самомнение подкатывает к горлу и требует порвать все цепи: «Я сам себе голова. Я буду царствовать». Точно как возгордившийся сын Давида, закончивший жизнь на плахе. В каждом из нас есть это свойство, только срабатывает оно по-разному: кто-то демонстративно пренебрегает другими и собой, а кто-то готов поставить жизнь на кон и хоть на краткий миг почувствовать себя свободным от всего.

Только вот, это не свобода. Когда нет границ, остаются существа, потакающие своим позывам, рабы мгновения, по его зову отказывающиеся от завтра. Эгоизм в последних конвульсиях выворачивается наизнанку: желая всего, довольствуется ничем. И тогда человек закатывает пир во время чумы, чтобы своей бравадой, пускай даже последней, посрамить завтрашний день.

«Будем есть и пить, ибо завтра умрем», — сказано у пророка. Таково веление времени. Ослепленный, я уже не вижу границ, хотя они мне необходимы — ведь они-то и формируют меня. Без них я не человек! Но нет, я горделиво попираю их и, со сладким привкусом смертельной опасности на языке, сам кладу себе предел — потому что все исчерпано до дна и мне больше нечем насытиться.

За этими вспышками ясно просматривается масштабный процесс обесценивания прежних «ценностей». Молодежь скидывает их с пьедестала, отказывается от навязанных рамок, стимулов, идеалов. Человеку становится душно в условностях ушедшего века.

Ему не нужна карьера, статус, его не привлекает «потрясающая» возможность всю жизнь провести белкой в колесе. Он не видит высоких целей в жизни — таких, которые стоят больших усилий. Зато он отлично чувствует, как ограничения «предков» давят на него со всех сторон.

Так, в тесноте, рождается новый мир. Но рождается в муках. Ведь людей не научили думать, анализировать, понимать себя и других. Их намеренно обучали раздробленным осколкам знаний, а не целостной картине.

Их зомбировали политизированные СМИ, задача которых — не информировать, а оболванивать: простаков по-своему, умных по-своему. А потому это будут тяжелые роды в схватках и боли последнего эгоистического пиршества на костях.

Если только мы не начнем извлекать уроки из того, что представляется нам «эпидемией коронавируса».

Прорыв

Коронавирус разрушил наш быт, наши привычки, наши судьбы. Мир уже не будет прежним: экономика отброшена назад на годы, люди и государства «уходят в минус». Нам поставлены жесткие границы быта, мы не можем жить как прежде, отдыхать как прежде. Устав от сегодня, мы смотрим в завтра и не находим там добрых обещаний.

Но что если смотреть надо дальше — в послезавтра? Что если вирус ограничил как раз то, что уже отжило, морально устарело, выхолостилось, протухло, в конце концов? Что если сегодня мы получили удивительную возможность избавиться от бремени, которое завтра придавило бы нас под собой?

Перспектива меняет все. На самом деле мы переживаем не просто спад, а точку переворота, грандиозный слом тренда, главенствовавшего несколько тысяч лет и, наконец, забродившего на издыхании.

Современным мятежникам всех сортов не надо разрушать старый мир — это сделает за них коронавирус. Да и вообще, нам не нужны потрясения. Напротив, нам нужно правильно влиться в неизбежный исторический процесс.

Как? Вместе.

Решение кризиса не в том, чтобы пытаться пережить его порознь. Так мы попадем в мрачное завтра и будем «барахтаться» в нем, пока не нахлебаемся бед.

Подлинное решение лежит выше, оно объединяет нас и переносит над завтрашним обвалом к послезавтрашнему подъему. Только это будет уже другой подъем — прежде всего, подъем над собой к единству, к сближению сердец. А затем — подъем крепкого, равного, надежного общества, в котором каждый важен, каждый любит, каждый любим.

Именно так все должно быть. Ведь то, что есть между нами, нет ни у кого в отдельности. И действовать мы должны уже сейчас, направляя нашу лодку навстречу общему доброму послезавтра, которое еще скрыто за горизонтом.

Горизонт — не помеха. В великих делах планку надо ставить высоко, выше, чем хватает глаз, — тогда она не ограничивает, а тянет вперед. «Быть свободным народом в своей земле» — когда-то это тоже казалось недостижимым.

Если же мы продолжим «мелочиться», воспринимая глобальный вызов как просто эпидемию, собственная природа обесценит любые наши усилия, как это происходит уже сейчас.